[…из путевых…]

Какие мысли блуждать в тебе на высоте 10000км? Когда твой взгляд упирается в безумно синий, яркий небосвод, озаряемый далеким оранжевым сиянием? Быть может о том, что вот здесь, в отдаленности от какой бы то нибыло разумной жизни, на расстоянии от эмоций, эпох, цивилизаций и людей, ты можешь просто сидеть и смотреть вниз, на окутанный взволнованными лентами облаков шар? Ощущение того, что вот это межзеркалье, где ты находишься вне воздействия окружающего тебя культурного эгрегора, дает неизмеримо глубокое ощущение свободы. Свободы от всех условностей, связанных с нашей повседневностью.

Вот, возможно, те мысли, которые были у меня сегодня где-то высоко в облаках. Их появление навеяно долгой, в каком-то смысле прощальной прогулкой по мощенным мелким кирпичем улочкам, еще по зимнему прохладного Парижа. Пока я шагами измерял расстояние от офиса до Лувра, где собирался провести свой день, ветер бережно дергал кончики моего шарфа, как бы напоминая – ты помнишь, тебе пора. И я помнил. Нам всегда пора. В каждом мгновении жизни есть и частичка прощания, прощания с предыдущим, уходящим в прошлое моментом.

В парке Лувра мне почему-то нестерпимо захотелось усестся в металлическое кресло с ручками, выкрашенное в зеленный цвет, заботливо поставленное у края большого пруда. Таких, как это, здесь было множество, но именно оно заставило меня сесть. Оглянуться по сторонам. Втянуть ноздрями глубоко в себя атмосферу этого чудесного коктейля из романтики встреч, печали расставаний, мудрости смотрящего на нас глазами домов и замков прошлого, безостановочно движущегося ритма настоящего и легкого привкуса смога.

Несколько чаек и парочка голубей радостно составили мне компанию.

Многочасовое шествие по залам Лувра казалось никогда не закончиться. Комнатки, коридоры, лестницы, окна, двери, парочки и группки сменяли друг друга, составляя ту или иную картинку калейдоскопа сегодняшнего дня. Со стен смотрели когда-то и кем-то стиснутые в узкие квадратные рамки чувства и события, срезы эмоций и времен, лиц и пейзажей. Все, что было – замеревшие, застывшие в окаменении короткие отрезки давнего прошлого… Взирающие на нас совершенно безмолвно, даже не пытаясь донести свою историю или миссию, просто безучасно исполняя свой долг.

Что же делал я в коридорах, насыщенных столь сконцентрированными сгустками чьего-то восприятия жизни, давно отдавшей свое прощальное мгновение?

Пытался понять. Или почувствовать. Почувствовать здесь, в живом, пульсирующем городе нечто, смотрящее на нас из глубины истории своими очерствевшими глазами. Это нечто оставило свой след во времени и пространстве, в нашей памяти и воображении.

Закат солнца застал меня при выходе из лувра. Ярко-красное солнце, но не ослепетильное как днем, а бархатно-теплое, висело у края горизонта. Мой последний вечер здесь, на каменных дорожках, освещен угасающим диском, смотревшим на меня из-за оголенных веток деревьев расположенного вблизи парка.