Day 10 – stay in Sussusvlei

 Vlei на Африкаанс означает «болото», а «sossus» в языке Нама – «тупик». Название Sossusvlei родилось как факт бессточной долины в этом регионе, которую периодически в редкие периоды сильных дождей наполняет водой река Tsauchab.

Утром в 5 мы забрали пакеты с завтраком и по темноте выдвинулись в сторону дюн. Довольно долгая дорога, особенно, учитывая частых «лежачих полицейских наоборот» – глубокие поперечные рытвины для контроля скорости, мин 40 точно. По замыслу, вставая рано, мы приезжали до рассвета и задолго до тех туристов, что жили вне парка и ждали открытия ворот в него.

По приезду к Dune 45 мы взяли камеры и пошли в сторону видневшегося в темноте песка. Это одна из самых популярных дюн для встречи рассвета на ней, так как она не самая высокая, но с нее открываются очень живописные виды. На подходе к дюне выяснилось, что у меня оторвалась застежка сзади на сандале. Ну, ничего, буду карабкаться.

Идти вверх надо было по острой песочной кромке. Сначала я шел слегка справа от нее, за Олей, почти по ее следам. Шаг в шаг было идти чуть проще. Подъем первые пять минут был пологий, но по песку все равно идти было тяжеловато.

Чем дальше мы взбирались, тем труднее было идти. Подъем стал круче, шагать в песок все тяжелее. Я пошел первым, стараясь ступать так, чтобы вес приходился на всю стопу и она не проваливалась. Все равно приходилось каждые метров 50 останавливаться на передышку. 

Еще выше я стал идти ровно по кромке, ступая слева и справа. Следов тропы с прошлого дня на песке не было, все задуло за ночь. Джон и Тез отстали.

Чем выше мы поднимались, тем чаще приходилось останавливаться чтобы отдышаться. Ветер был не слабый, песком надувало в лицо, глаза и в горле начало першить. Нужно было часто откашливаться и сплевывать песок. 

Шагать вверх было еще долго. В общей сложности высота дюны 170 метров. Казалось, что остановки были каждые 5 метров. Наконец, мы дошли до верха – как раз начинало светлеть и стало понятно, куда мы вообще приехали. Вокруг нас вдоль долины были огромные золотистые дюны высотой от 50 до 200 и больше метров. Было сюрреалистическое ощущение, что песчаные дюны из кино увеличили раз 10 и засунули сюда. Острые кромки дюн рисовали очень выверенные, точные извилистые линии, которые то пропадали из виду, то визуально пересекались с друг другом. 

Всходящее солнце заливало дюны все более насыщенной охрой. Контраст между освещенной стороной дюн и теневой был настолько резким, что казалось с другой стороны чернота и ничего нет. Оттенок охры менялся каждые несколько секунд, то насыщаясь, то бледнея, теряя интенсивность. Контраст золотого и черного, с как будто кистью нарисоваными плавными, извилистыми линиями впечатлял. 

На гору стали подниматься первые туристы. Мы решили пройти еще дальше, посмотреть, что там. Идти было не сильно просто – по бокам был зыбучий песок, который хоть и хорошо держал, все равно осыпался и было ощущение ходьбы по канату. Видимо, так получается, когда идешь первым по еще острой верхушке дюны.

Дюны в долине считаются «живыми». Каждый год они двигаются на несколько метров взад-вперед в зависимости от направления ветра. Золотистый цвет дюне придает окисленное железо из выветриваемых горных пород, чем старее дюна – тем она более насыщенного красно-оранжевого цвета.

Сделав снимки и насмотревшись на дюны и долину, мы решили спускаться вниз, чтобы застать рассвет в Deadvlei, куда солнечные лучи добираются позже. Джона не было видно совсем. 

Сзади нас, на верхушке, стояли или сидели, отдыхая, туристы. Разминаться с ними надо было аккуратно, но кромка была уже затоптанная, широкая и достаточно комфортная. 

Вниз мы прыгали быстро, спускаться было легко и комфортно. Пару раз я оглядывался, и казалось, что солнце все еще меняет цвет песка, и что мы слишком рано ушли. Возможно, так и было. В любом случае, нам нужно было успеть еще в Deadvlei до рассвета там, и мы торопились.

Последние метры с дюны я просто бежал и прыгал. Внизу тусил Джон – у него свело ногу, и они решили на самый верх не подниматься.

Дальше мы поехали в Deadvlei, где высохшие акации стоят на глиняных остатках старого озера. Когда-то, много миллионов лет назад, когда Гондвана начала разделяться, из-за «отхода» латинской Америки увеличился градиент наклона этого плато, и вода от осадков стала стекать в стороны океана с увеличивающейся интенсивностью. Но до океана она не доходила, упираясь в песочные дюны, вода, постепенно высыхая, образовывала разрозненные озера. Так появилось название Sussesvlei – dead end. Увеличивающийся из-за градиента поток воды в том числе «прогрыз» Sesriem каньон.

Deadvlei, к которому мы приехали, был когда-то одним из таких озер в цепочке, но в итоге дюны изолировали его от притока дождевой воды, и он полностью высох, оставив только твердую глиняную осадочную корку и торчащие повсюду стволы засохших акаций.

До засохшего озера нужно было идти с километр пешком. Сначала просто по тропе, потом по песку. Озеро в основном было еще в тени, на нем виднелось несколько фигурок туристов. Черные остатки акаций торчали равномерно повсюду, окруженные высокими песчаными дюнами. Было еще довольно прохладно. Дно озера было сухое, твердое – как высохшая глина. Мы делали фото, искали интересные композиции сначала в тени, потом на солнце. Черные стволы, белое почти блестящее дно, ярко-золотистые, меняющие свой цвет, дюны. Солнце быстро и сильно залило все светом, меняя цвета и давая новые возможности поиска композиций из света и тени.

Через полчаса рассвело и на озере уже шатались толпы туристов. Почему они пришли после восхода – совершенно не понятно. Самое интересное было как раз на восходе, пока солнце играло с цветами. Потом стало ярко и жарко.

Мы вернулись к машине и поехали обратно. По дороге остановились у песчаной дюны, размером чуть поменьше 45-й, и пофотографировали ее. Там уже на пикник устраивалась парочка с керосинкой. 

Пока ехали обратно, я рассматривал дюны. Огромные, они были по обе стороны долины. В основном золотистые, но между ними у основания, был и серебристый песок. Его нанесло раньше, выветриванием из других пород. Кое-где были видны окаменевшие, почерневшие дюны древней пустыни…

Доехали до Sesriem canyon. В эту пору года он стоял сухой. Огромные, высокие, выгрызенные водой стены каньона уходили влево и вправо. Повсюду были камни, глыбы, отполированные водой друг об друга.

Мы вернулись в домики переждать жару. Вечером думали выбраться опять в каньон, на закат, но не выбрались.

Вечером поужинали у себя в лоундже, в полутьме. Еда была приемлемая, снова – дичь. После ужина пошли фотографировать звезды – я уже более-менее понимал как, нужно было только подобрать интересную композицию.