В миру или вне мира?

Эта мысль не давала мне покоя в детства. Ну, скажем точнее – лет с 13-ти.

С того момента я думал – какой смысл в бренной суете, может стоит все бросить, и уйти (в монастырь, в пещеру, скитаться, …)?

Бывали периоды, когда эта мысль уходила в тень. Бывали – когда становилась остро, затмевая все остальное.

Каковы же были причины таких раздумий? Мысли об уходе чаще всего появлялись после того, как мир снова показывал свои очень острые и очень предсказуемые стороны. Когда острота переживаний и острота тоски от однообразия подымались до своего пика. Казалось, что мир не может дать ничего нового, кроме бесконечных повторов примитивных дублей. И что посвятить себя служению Богу и практике – единственное реально ценное и осмысленное занятие.

С другой стороны, когда мир дарил открытия, реализацию своих способностей, новые чувства и переживания, казалось, что этот опыт бесценен, несмотря на краткость и скоротечность таких событий.

В конце концов все успокоилось. Стало очевидно, что уход и возврат в мир – это самообман. Нет ухода, и нет возврата. Нет жизни вне или в миру. Нет жизни вне или в социуме. Эта разница существует только в Уме. Мы придумываем себе, что якобы сбежав от мира, мы посвятим себя чему-то. А что, разве жазнь в мире не посвящена тому же самому – Богу? Наши переживания, действия – не суть жертвы Богу?

Мы обманываем себя, говоря, что монахи не привязны, что они вне социума. Чушь. Кроме единиц, которых называют святыми, или почти святыми, все остальные – такие же члены социума, как и мы, и также привязаны к своему образу жизни, вещам, окружению, аттрибутам, привычкам и т.п., как и мы с вами. А те кто не привязаны, кто вне социума, и вне мира, мы о них никогда не слышали. Ибо если мы что-то о них узнаем, они сразу станут членами нашего общества.

Да, безусловно, есть люди, чья дхарма по жизни – молиться. Они должны быть среди нас, как и другие составляющие нашего общества. Они с нами, среди нас, просто они больше времени моляться вслух на благо тех в обществе, кто не готов сам все свои действия и чувства посвящать Богу.

Сейчас мне трудно понять и распространенный миф о страдании, о равнодушии, об отказе от чувств, и т.д. О том, что уйти от суты можно только где-то в уединении, а добиться духовных высот, оставаясь членом общуства – нельзя. Не могу также сейчас понять, что значит – я наслаждаюсь, а потом – становлюсь равнодушный, не страдаю, и помню только о Боге. Хм… а разве Бог не достоин проявления всего спектра наших чувств?

Впрочем, я не буду спорить с тем, что для большинства из нас чувства настолько затмевают Истину, всегда сиящую внутри нас, что за ними они не способны разглядеть этот свет. И чтобы научиться замечать это сияние, сначала надо научиться гармонизировать чувства и успокаивать мысли. А это требует постоянных усилий, большинству живущих в социуме недоступных по финансовым, семейным и личным причинам.

Но я совершенно уверен, что ни страдание, ни чувства, ни социум, ни наша деятельность не является препятствием на духовном пути. Напротив, это одни из главных его составляющих. Чем глубже и тоньше чувствуешь себя, свою природу, тем более точными и полными становятся чувства и действия, тем с большей отдачей они дарятся людям и посвящаются Богу. Это становиться источником безумной любви ко всему – возможность что-то делать, делать это с каждым разом лучше, дарить действия Всевышнему, наслажадться результатом и дарить эти чувства также людям и Богу.

На этой Земле нет никаких границ. Нет границы земля-небо, нет границ – я-остальное, нет границ мир-монашество, нет границ жизнь и смерть. Границы, отделения и переходы между ними рисует наш Ум. Действительно – то, что вне нас, есть отражение нашего внутренного состояния, его глубины и чистоты.