[…из путевых…]
Подъем на Олимп был настоящим вызовом. Как великий воин (хе-хе :-))) я решил не облегчать себе эту задачу, а совершенно браво не ел практически ничего за день до этого. Но и этого показалось мало моему воинствующему духу. На ночь мы собрались на сногсшибательно-неформальную дискотеку в горах. И таки поехали туда. Наудивлявшись местным аборигенам, колориту построек, музыке и танцам, натанцевавшись сами до упаду, просто до посинения, в два часа мы ринулись домой спать. Наши девочки сладко заснули, возбужденные дикими танцами вокруг костра под звездами, а мы с Валентином – он тоже принял этот сумасбродный вызов, проспали всего полтора часа перед тем, как горн затрубил подъем.
Вышли мы уже в лесу, на широкой лесной, утрамбованной дороге. Указатель на Тахтали показывал 16 км. Закрыли автобус, одели рюкзаки, встали в шеренгу – и в путь. Паша шел замыкающим. Первые пару километров дороги казались совершенно простыми. Девченки – Сашка и Таня, бодро бежали в начале группы. До первого привала дошли легко и быстро. Валентин только немного жаловался на дыхание – видимо сказывались танцы. Да и голова немного отключалась, проваливаясь в сон. Чуть-чуть посидев, подбадриваемые возгласами Паши, мы снова ринулись в путь. Темп взяли что надо. Как будто опаздывали на поезд. Дорого становилась круче, тропки уже, камней – больше. Шли четко по тропинке – маршруту, отмеченной специально бело-красными полосами. Это кстати, нас помогало идти быстро и спасло от жуткий блужданий в горах, коими страдали восходившие на Олимп год назад. Крутились между деревьев бесконечно. Мысли были только о перевале или, на худой конец, о нескольких сот метрах горизонтальной поверхности. Привалов делали совсем немного. Я шел в конце группы, с Пашей, потому когда мы подходили к отдыхающей на полянке компании, они уже собирались идти дальше. Еле успевал хлебнуть воды, и снова в путь. Из-за тяжелого рюкзака с поклажей, мышцы ног стали быстро забиваться на резких подъемах, коих становилось все больше и больше. Вскоре идти стало совсем тяжело. Казалось, отдыхает и наслаждается дорогой только Паша. В какой-то момент сзади появилась большая рыжая собака, по настроению совершенно мирная, с явным намерением следовать за нами до конца. Чуть позже к этой собаке добавилась еще одна.
Чудесный лес вокруг, прохладный воздух с ароматом хвои, зелень веток, хруст тропинки – все было настолько здорово, что на некоторые мгновения забывалась невыносимая сложность пути. Где-то после третьего привала мои ноги возопили, и я передал эстафету с рюкзаком Сержу. Идти стало на порядок легче, и несколько километров, казалось, просто пронеслись мимо. Мы забрались уже ощутимо высоко, стало холодать. Лес стал пореже, ветки и хвоя на соснах – строго горизонтальными. Еще привал – и мы выходили на последний рубеж – к каменистым сыпухам бесконечных холмов. Пространство вокруг расширилось, стало видно море, бухты, бескрайние ленты гор, зеленые луга. Надышавшись прозрачным, словно невесомым горным воздухом, мы снова пошли.
За лесом начиналась сыпуха – камни, еле протоптанная тропинка, длинной пару километров вверх, с каждой сотней метров увеличивающей свой градус крутизны. Валентин, к этому времени уже несший рюкзак, снова отдал его мне. Паша, не выдержав столь медленного шествия, засунув руки в брюки, неспеша, быстренько обогнал всех, забрался за гору и скрылся за холмами. Его фигурка лишь изредка блестела на солнце по краю очередной каменной гряды.
Пройдя с километр по сыпухе, я понял весь кайф своего вызова. Все мои запасы глюкозы, каллорий и чего там еще сожглись в лесу, и теперь идти было совсем не на чем. Вчерашнее голодание хитро подмигивало мне из-за камней. Мышцы ног сказали – баста, не пойдем. Пришлось лезть в рюкзак, искать печенье. На выручку подоспел Серега. Достав из кармана помятый карамельный батончик, он не спеша развернул его и сказал – ешь. Я съел. Потом съел печенье. Уф. Можно идти. Стало совсем холодно. Раздевшись в лесу, я вынужден был снова одеться. Идти потным на холодном, почти минусовом ветру было опасно. Шеренга растянулась на километр. Впереди шел Паша, Игорь, за ними поспевал Лешка. Я шел не спеша, вооружившись фотоаппаратом, вертелся по сторонам, рассматривая и фотографируя все подряд. После этой длинной сыпухи была череда холмов поменьше, более каменистых, но и более крутых. Между ними уже лежал снег. Дойдя до первой лужайки со снегом, которую предстояло пересечь в кроссовках, я долго щупал его, наслаждаясь ощущением крупнозернистой холодной горной массы в руке. Здесь – на вершине холма – уже стало припекать солнце, но камни вокруг были по-прежнему очень холодными, да и ветер теплым назвать было нельзя. Двигаясь дальше по холмам, мы то спускались вниз, то поднимались снова по камням. На очередной снежной лужайке я обнаружил растущие прямо из-под снега синенькие цветочки, чем-то напоминающие подснежники. До вершины, на которой торчала металлическая опора для канатной дороги, оставалось идти минут 20-30.
Встретив на пути еще несколько ледников, и забравшись на пару холмов, я таки добрался до вершины. Ребята были уже там – кто сидел, кто лежал на вершине, несколько человек, усевшись на склоне, с видом на нашу бухту, кушали свои сухпаи. Немного отдохнув, я перебрался на склон, усевшись на холодные камни, достал свой помидор с сыром, и быстренько его съел. Поднялся чуть выше, разместился на катушке из-под кабеля, и попытался полежать. Был согнан Мишкой – он тоже хотел там примоститься. Пришлось сидеть. Рядом на белом пластиковом стуле чинно восседал Валентин. Где он его раздобыл – загадка. С собой точно не нес. Кушали и отдыхали еще с полчаса. Съели все. Накормили обоих собак. Причем у этих двух явно прослеживалась суббординация. Потом достали мелочь, у кого что есть, вырыли ямки на четыре стороны света, положили туда денежки, прочитали мантры, отблагодарили пространство. Так сделали подношение на четыре стороны света. Сфотографировались с двумя рыжыми собаками – они резвились на снегу и двинулись вниз. Кстати, рыжие собаки согласно буддийской филисофии олицетворяют защитников, так что собаки для нас были знаковые. Вниз поначалу шлось легко и быстро. Я, наевшись и отдохнув, с легким рюкзаком за плечами, бодро оббежал близлежащие холмы, наверное, имитируя собак, которым все эти подъемы и спуски были явно нипочем. Немного убежав в сторону, я вернулся на тропу уже далеко позади группы. Нагнав Сашу и Лешу на той же крутой сыпухе, стал неспеша спускаться вниз, продолжая работать затвором. Лешке спуск давался крайне тяжело – боязнь высоты и зыбкие камни выводили его из равновесия, он то возмущался, то похохатывал, спускался очень медленно и осторожно. Наша группа была уже внизу и подходила к лесу. Мы какое-то время еще бродили по сыпухе в поисках нормального спуска, и, в конце концов, догнали всех на привале у кромки леса. Улегшись между камней и деревьев, посмеялись с друг друга, отдохнули и двинулсиь дальше вниз, уже по лесу. Я еще чуток повалялся возле камня, подождав, пока группа уйдет вперед. Хотелось идти самому, в тишине между деревьев, наслаждаясь своим одиночеством и этим горным миром. На спуске извилистые тропки в лесу стали восприниматься уже тяжеловато, от постоянных ударов вниз и нагрузки стали побаливать колени. Спуск казался очень долгим и длинным, удивляло как мы так долго могли подниматься вверх. Ориентируясь по знакам на камнях и горкам камней, я следовал в минутах десяти позади группы. Где-то чуть впереди меня шел Мишка. Уже под самый конец пути, я понял, что сбился с тропинки. Но отошел от нее совсем недалеко. Пока раздумывал, вернуться ли назад и найти правильную тропу, или попытаться выбрести на нее, слева, с ближейшего холма, донесся голос Димки – он звал меня. Оказалось, они тоже сбились с пути. Начали перекликаться со всем, и вот, кто-то справа оказался таки на тропе. Стали выбредать на голос. В итоге сошлись возле горного ручья. Вода было необычайно вкусной и сильной. Такое ощущение, как будто пьешь не жидкость, а просто вливаешь в себя силу. Вылили остатки магазинной воды, набрали полные баки из ручья. Полежав, поболтав, мы двинулись вниз. Это была последняя остановка. Оставшиеся километра три-четрые мы шли уже все вместе, довольно быстро шагая по тропкам с камнями. Буквально пробегали места наших привалов на пути вверх. Осматривая их, я удивлялся, как здорово и быстро мы поднимались. Неожиданно все группа остановилась – рядом с тропой в траве лежали свитые две тоненькие рыжые змейки. Кто-то сказал, что ядовитые. Увидев нас, они расплелись и расползлись. Это был снова интересный знак. Удивляясь и восторгаясь, вдинулись вниз, последние десять минут пути к жаркому, нагревшемуся на солнце автобусе, поджидавшему нас горной песчаной дороге. Попрощавшись с собаками, уселись в автобус, и счастливые, сонные, с гудящими от ударов об камни ногами, мы поехали в пансион.
Leave a Reply